Восточный фронтон

Иной характер присущ композиции восточного фронтона: моделировка статуй здесь более жизненна и энергична. Но особенно поучительно различие в трактовке фигур раненых воинов, заполняющих углы фронтонов.  На западном фронтоне воин, сохраняя на лице условную архаическую улыбку, почти манерно-изящным жестом вырывает из груди поразивший его дротик. В раненом воине восточного фронтона найдено более органическое решение. И дело по только в том, что художник отказался от ставшей стандартной архаической улыбки, а в том, что в самой пластике скульптор сумел в четкой и драматически суровой форме передать угасание жизненных сил. Округлость поставленного на ребро щита выразительно противостоит обессиленному и клонящемуся книзу телу героя. Тщетное усилие одной руки, упершейся в землю и пытающейся удержать тело от падения, отчаянным движением другой, бессильно выпускающей скобу щита. В фигурах восточного фронтона предвосхищается новое понимание связи скульптуры с архитектурой: прекрасно вписываясь в угол фронтона и не выходя из соподчинения архитектурному целому, они занимают в нем достаточно самостоятельное место.

Следующий этап оказался связанным с перенесением в монументальную композицию принципов решения, найденных для отдельной фигуры. Так, персоны, изображенные в метопах селинунтского храма «Е», созданных в 470—460 гг. до п. э., отличаются той свободой пластической жизни, которую прежде удавалось достичь только в статуарной пластике, а овладев естественным, живым движением, скульптор получил возможность строить сложные сюжетные сцепы. Он может уже выразить стремительную и суровую энергию, с которой Тесей повергает царицу амазонок Антиопу, торжественную величавость, с которой Зевс встречает приближающуюся к нему Геру, или достичь острого контраста между патетической энергией Актсона и бешеным порывом нападающих па него псов.